С металом у меня особые отношения. Я начал его слушать очень давно, еще когда мне было лет 11. Первой метал группой, которую я услышал была Metallica. Это была очень старая кассета для магнитофона с балладами из самых первых альбомов. Не могу сейчас точно сказать, что тогда запало мне в душу из того, что я услышал, но с тех пор я слушал практически все разновидности этой музыки. Начиная от самого простого глэм-метала типа Guns’N’Roses, альтернативного метала типа Slipknot, заканчивая трэшем типа Pantera и блэк металом типа Mayhem. Если вы хоть раз прослушивали все из вышеупомянутых, вы, пожалуй бы заметили, что с точки зрения музыкальной конструкции, например, панк-метал абсолютно фундаментально различается от трэша, тематика песен не менее различная, начиная от социальных протестов в альтернативе, проблем самоутверждения в обществе в глэме и заканчивая паганистскими темами блэка и мифическими образами в пауэр-метале. Но все же, все это называют одним словом - метал. Все, конечно же, знают с чего это началось. Томные периодичные рифы Тони Айоми в составе Black Sabbath в начале 70’х фактически перевернули понимание музыки, родив совершенно новое уникальное течение. Но чем оно так сильно выделялось и почему ее появление дало старт совершенно новым горизонтам? В этой маленькой статье я хочу понять, действительно ли только определенное построение рифов и гитарный дист определяют музыку как метал. Есть ли с точки зрения идеологии что-то общее, что-то сильно отличительное от например, считающегося праотцом метала, рока.
Попробую начать немного издалека. Нет, не с Black Sabbath, не с эпохи Джерри Ли Льюиса и даже не с восхода джаза или ритм-н-блюза. Чтобы подойти к идеологии метала, нужно вначале посмотреть на очень нетривиальное понятие - различие между “добром”, благодетелью и “злом”. Это может, на первый взгляд, показаться очень банальным, однако речь, конечно, идет не об иудео-христианском определении благодетели, и даже не о фройдистском эгоцентрическом “добром”. Здесь скорее нужно рассмотреть эти понятия в плоскости их социально-идеологического восприятия, которое, естественно, очень сильно связано и с вышеупомянутыми определениями, фактически являясь их производной. Углубляться в это, конечно, я не собираюсь, однако можно построить в уме такую двуполярную картину идеологического восприятия. Здесь не зря отмечено, что картина именно двуполярная. С точки зрения стороннего наблюдателя, в данном случае нас, не подверженных влиянию библейского воспитания и социального давления (на самом деле, так не бывает никогда) - оба из этих полюсов действительно эквивалентны и имеют вполне осмысленные догматические и этические основания. В данном случае, это очень важно иметь ввиду.
Но возвращаясь к этим “полюсам” идеологических норм, или проще говоря, к понятию зла и благодетели, нужно отметить важную деталь. Находясь на каком-либо из полюсов, никоим образом нельзя говорить о противоположном полюсе “непредвзято”. Очень интересным примером проекции одного полюса через призму другого является роман Мэри Шелли “Франкенштейн, или Современный Прометей”. По сути монстру в этом романе дается возможность говорить от своего имени, рассказать о своей собственной истории и объяснить почему он совершает эти злодеяния. Однако интересным является то, что монстр - существо абсолютного зла, убийца, предстает перед нами посредством своего рассказа в роли жертвы. По сути, если говорить очень грубо, то социальное самоопределение и та система ценностей, в которой живет этот монстр является противоположной его существу. Это очень похоже на то, что писал Жижек в своей книге “О насилии”: одно из проявлений общественного насилия - это приписывание кому-либо или чему-либо свойств, которыми этот субъект не обладает, что в конце концов ведет к фактическому слиянию в нашем мировоззрении субъекта и приписанных ему свойств. Т.е. получается, возвращаясь к нашему двуполярному миру, говоря с одной колокольни о другой, мы так или иначе будем слышать и представлять звон именно наших колоколов.
Начиная с незапамятных времен и до 70’х годов 20 века музыка, как и любой вид искусства, являясь частным проявлением общей философской мысли, представляло именно эту одну колокольню - воспевало величие и красоту, свободу и природу, принижало слабость и трусость, тщеславие и насилие, отвращалось от войн, коварства и лжи. Но в 70’х произошел переломный момент в истории музыки. Фактически, наконец, за столько веков мы услышали первые звуки с противоположной колокольни. В 1988 Slayer выпустила песню “South of Heaven”, которая по своей сути отлично демонстрирует все понятие метала как направления искусства. Фактически, там поется про ту сторону мира, ту сторону природы человека, которая обычно либо умалчивается, либо рассматривается, как темная, фактически, “неправильная” сторона, тем самым совершая это самое жижековское насилие. Slayer в частности и трэш метал в принципе в буквальном смысле переворачивают все индивидуальное человеческое, в основном основанное на библейской этике, мировоззрение, не просто демонстрируя ту темную сторону издалека, а именно говоря из этой самой темной стороны, прямо изнутри, находясь там, избегая тем самым лингвистического насилия. С точки зрения звучания, трэш метал также полностью перевернул роли инструментального доминирования. Вместо вокала и психоделической гитары, как у Queen и Led Zeppelin, в трэше, особенно это видно у Pantera и Slayer, доминирующую роль несет на себе агрессивная барабанная партия и и подогнанные под нее гитарные риффы, а вокал звучит лишь как подкрепляющая дополняющая часть.
Очень многие (в основном малолетние подростки) видят в трэш метале источник выхода агрессии, многие видят жесткий и непримиримый социальный протест. Однако при всем при этом, опять же, основная часть людей, на мой взгляд, оценивает трэш метал не с правильного полюса, также как и монстра Франкенштейна, которого Мэри Шелли, оторвав от своей настоящей природы, сделала жертвой социального насилия. Чтобы понимать эту музыку, нужно просто посмотреть на нее изнутри, не приписывая несвойственных ей норм и не судя через призму библейского воспитания. Также как и в указанной моим давним другом песне Venom “Buried Alive”, в которой поется про потустороннюю жизнь устами мертвеца из другой стороны могилы.
cd ~