Прежде чем начать, скажу, что это мой совершенно свежий взгляд на Уэса Андерсена и его фильм “Отель Гранд Будапешт”, т.к. другие его фильмы в последние сознательные годы я не смотрел. До того как сесть писать свой взгляд на этот фильм, я почитал несколько других обзоров и хочу написать про те важные вещи, которые остались неприметными в них.
В глобальном смысле, о фильме, конечно, говорить излишне, достаточно посмотреть на каст: Финнес, Тильда Суинтон, Джуд Лоу, Адриен Броуди, Нортон, Дафо, Билл, мать его, Мюррей. Примечателен также совершенно блестящий выбор в качестве ‘lobby boy’-а Мустафа Зеро - Тони Револори, которого я вижу в первый раз. Сам Уэс известен своим сказочным и масштабным построением Вселенной, которая ломает полностью грань между повествованием и самой реальностью в фильме. Вообще, на мой взгляд, то, что отличает просто режиссера от режиссера делающего искусство - это наличие своего мира в голове, своей маленькой Вселенной, которая расцветает на экране в полной мере, непринужденно повествуя нам о чем-то. Сама стилистика повествования тоже завораживает, искусные переходы между различными эпохами, погружение из одного мира в другой, помещение внутри одной истории другой… Как пишет Bill Goodykoontz для The Republic “telling a tale wrapped inside a tale wrapped inside a tale”. Что, кстати, очень созвучно и со методикой самой съемки, о которой я напишу ниже. Вообщем это было просто завораживающе. Атмосфера фильма, как очень многие критики заметили, хорошо иллюстрирует легкую тревогу и кажущуюся безобидной напряженность этого дышащего восточноевропейской элегантностью городка в преддверии надвигающегося ужаса войны, результатом которого является другая, чахлая и уже не столь изысканная Европа, которая показывается в 1968 году.
“At a magical pink hotel that represents for Anderson a cosmopolitan refuge from the gathering ugliness of approaching war.”
Gary Thompson (Philadelphia Inquirer)
Про саму съемку. Фильм весьма интересен тем, что в нем совершаются слегка заметные переходы от 16:9 в начале к 1.37:1 (принятым стандартом раньше) в моменты, когда повествование идет о 1932 году. Об этом пишет и Kate Erblant для Film.com “the boxy nature of the 1.37:1 ratio, used for the earliest parts of the story, is at first a distraction to modern minds and then a pleasure”. Методика съемки меня просто поразила. То, с какой художественностью Андерсен использует широкоугольную камеру оставляет неизгладимое впечатление, что по-другому снять это было-бы абсолютно невозможно, это то, как ОНО работает в той, созданной самим Андерсеном Вселенной. Его игра с пространством, его панорамные статичные кадры, повороты камеры, практически полное отсутсвие динамичных сцен создает впечатление, словно мы гуляем по двумерному гламурному журналу первой половины прошлого века, что усиливает эффект повествования и делает из фильма некое подобие карикатурной драмы.
Что также сильно бросается в глаза, это то с какой изысканной грамотностью он использует симметричные постановки в кадре, усиливая ощущения журнальности и карикатурности. С таким же умением он эти самые симметрии сознательно нарушает, расставляя, к примеру, по одну сторону полицейских, а заключенных - по другую, что тоже несет в себе свой эффект диссонанса, и добавляет особенность в кадр и в среду, в котором разворачиваются действия.
Сами персонажи у Андерсена проработаны очень интересным образом, чего я не встречал ни у одного из режиссеров. Думаю, что персонажей как таковых в мире Андерсена фактически нет. Они являются неотъемлемой частью того волшебного мира, который обрисовывается в фильме, в своем самом пантеистическом смысле - словно обитатели местной фауны, дополняющие этот карикатурный мир. Игра с пропорциями, размерами, цветовыми вариациями, одеждой персонажей и текстурой окружающего мира.
“His movies don’t just have colors and sounds but almost as palpable textures, tastes, and smells.”
Dana Stevens (Slate)
Комичность состоит также в том, что в каждый момент фильма никто из персонажей, не понимает что вообще происходит вокруг, но в то же время каждый совершенно уверенно знает, что нужно делать (сцена с фашистами стреляющими друг в друга в коридоре). Не это ли, в каком-то смысле, является яркой, хотя и карикатурной, демонстрацией истиной преданности старой восточной Европы традициям и устоям, стоящим зачастую выше здравого смысла. Стилистика очень сильно походит на рассказ чешского писателя, ярого анархиста Ярослава Гашека “Похождения бравого солдата Швейка”, где в комической наивности Швейка была сокрыта вся истина довоенной Европы.
В сюжете я увидел нечто тоже очень особенное. Сам выбор персонажей на мой взгляд очень неслучайный: бежавший от смертоносных войн на Ближнем Востоке неотесанный и чужой для этих мест иммигрант Зеро и элегантный мсье Густав со своим слегка своенравным характером и изысканным вкусом. Фильм посвящен памяти австрийского писателя новелл и литературного критика Цвейга, еврея по происхождению, который покончил жизнь самоубийством в 1942 году в Бразилии, после того, как бежал из Австрии в 1934. Весь фильм упитан таким ностальгическим переходом от (назовем это) старой “цвейговской” восточной Европы 1932, в послевоенную (социалистическую) восточную Европу 1968. В 1968-м Зубровка уже не такая, какой была раньше. И отель уже не тот, тех богатых дам голубой крови уже нет в постояльцах. Также как и нет мсье Густава, которого сейчас заменяет весьма сомнительной профессиональности консьерж, но память о котором хранит уже утерявший свои коренные ближневосточные начала господин Мустафа.
В общем, фильм - более чем уникальный по всем параметрам, и я очень жалею, что пока не смотрел всех остальных фильмов этого режиссера. Иногда таких, с большой буквы, Качественных фильмов действительно не хватает.
P.S. Вдобавок, в качестве бонуса призываю всех почитать вот этот вот review от Dana Stevens из Slate про этот фильм. Пожалуй единственный, который я читал с удовольствием и который не был плоским пересказом.
